Почему автомобилисты не доверяют китайским автомобилям

Главная проблема китайских автомобильных брендов на российском рынке – не качество и не цена, а срок жизни таких компаний. Многие из них слишком молоды, чтобы потребитель принимал их всерьез. Почему это так, объясняет член экспертного совета проекта «Автомобиль Года в России», социолог Роман Бумагин.

Люди легче принимают то, что появилось в мире до них, чем то, что было изобретено при их жизни. Хотя «легче» здесь не совсем правильное слово. Люди принимают то, что было до них, неизбежно, как должное. Они не задаются вопросом, ценная эта вещь или нет – они просто считают ее само собой разумеющейся. В теоретической социологии эта проблема называется морфогенез: как в обществе возникают и закрепляются или не закрепляются и исчезают те или иные формы – вещи, образцы поведения.

Когда в 1990-е годы пал «железный занавес» и Россия переориентировалась на Запад, начав реинтегрироваться в мировую экономику, в страну стали попадать образцы западного автопрома. И хотя такие изделия в первое время были редкостью, представление о них как о чуде техники было всеобщим. Бывшие советские граждане, которым еще только предстояло познакомиться с неведомыми автомобилями, прекрасно знали такие слова, как «Мерседес» (из дорыночной эпохи и идет привычка произносить название этого бренда с ударением на последний слог), «Бэ-эм-вэ», «Фиат», «Вольво» и др. Кстати, из прошлой жизни «за занавесом» к нам пришло и дикое по нынешним временам, но все еще находящееся в употреблении слово «иномарка». Под этим некогда понималась не отечественная привычная/родная/понятная марка (слово «бренд» тогда еще не знали), а иностранная диковинка. В наши дни, когда в автопарке страны эти «диковинки» превалируют, явно устаревшее слово режет слух.

В список известных советским людям «иномарок» можно добавить знаменитое «А у Пеле – Шевроле в Рио-де-Жанейро» (Высоцкий). Никто никогда в жизни не видел этот «Шевроле» и, вероятно, даже не знал, что это американский продукт, а не французский, но любой советский автовладелец поменял бы свой «Москвич»/«Жигуль»/«Запорожец» на «Шевроле», что называется, не глядя.

При этом до начала 1990-х годов наши люди не просто знали все эти названия, а были абсолютно убеждены (и небезосновательно), что автомобили этих и других зарубежных марок сделаны на новом технологическом уровне и обладают высочайшим качеством. На фоне изделий отечественного автопрома, о которых на рубеже веков Гарик Мартиросян в одной из сценок КВН метко (по тем временам) пошутил: «Если очень повезет, то повезет».

Природа этой убежденности как раз и состояла в том, что эти марки появились задолго до того, как Россия стала рыночной и ориентированной на Запад. В 1990-е мы приходили в мир, в котором всё-уже-было. Нам не оставалось ничего другого, кроме как освоить это, подобно ребенку, который без проблем начинает говорить на родном языке в среде его носителей. Мы все тогда и были в каком-то смысле детьми. Независимо от нашего возраста. Даже взрослые и тем более пожилые люди с приходом новой западной жизни оказались беспомощны и растеряны, непроизвольно коверкая названия новых забугорных реалий (все эти «кепчук», «йоргут»). Учиться было не у кого, учились на ходу. И Запад – в виде рекламы, в виде фильмов, реже – в виде живых «просветителей», экспатов – был главным учителем и эталоном. Это касалось всех аспектов жизни и всех рынков, включая автомобильный.

Сейчас же ситуация совершенно иная. Сейчас мы уже взрослые. Мы носители сформировавшейся культуры потребления. Мы знаем, как должен быть устроен автомобильный рынок. У нас устоялись определенные культурные образцы, определенные привычки и предпочтения, определенные представления о том, как должно быть.

И на этом фоне на авторынок страны приходит два десятка новых брендов, из которых многие являются новыми, если не сказать – новорожденными. Ведь на рынке (мировом – не российском) они без году неделя! Например, бренд Livan родился всего лишь в 2022 году, а все чаще встречающийся на дорогах Tank – в 2021-м! И, глядя на этих «младенцев» с позиции взрослого, мы испытываем сомнения в надежности их пребывания в этом мире. Так всегда бывает, когда что-то новое появляется на твоем веку. Про «Мерседес» мы так думать не могли в принципе. Ему к моменту распада Советского Союза было почти 100 лет. Он был данностью, он был прочен. А когда смотришь на новые бренды, невольно закрадывается мысль: «Даже если машина не сломается за следующие три года, сам бренд может в одночасье уйти в небытие». И действительно: как пришел в этот мир, так и уйдет, примеров масса.

Здесь можно привести другую, более точную аналогию – с ситуацией, когда мы приходим на новую работу. Вот мы устроились и вливаемся в коллектив. Все работники для нас – данность. Они все были до нас и интуитивно воспринимаются как нечто незыблемое. Первые месяцы на их фоне мы чувствуем себя не очень уверенно. Если кто и не приживется здесь, так это мы сами. Проходит время, и мы знакомимся со всеми, со своей работой, осваиваемся, берем на вооружение принятые в коллективе порядки. Кто-то из старожилов увольняется. И тут приходит другой новичок. И мы вдруг понимаем, что теперь это он – в самом зыбком положении. Особенно если это молодой начинающий специалист.

К счастью для китайских брендов, в этой ситуации есть основания для оптимизма. Их два. Для первого подойдет поговорка «Человек познается в деле». Да, китайские бренды – новички в нашем трудовом коллективе. Некоторые и вовсе юные стажеры.

Но старожилы массово уволились или ушли на пенсию. И если «новобранцы» и стажеры на практике проявят себя хорошо, то отношение к ним из «посмотрите-ка, кто к нам пришел?!» сменится: «на этих молодых специалистов вполне можно положиться!». А второе основание для оптимизма – человеческая память. Она, к сожалению, или в нашем случае – к счастью, коротка. Пройдет еще год-другой, и по мере того, как новинок на улицах наших городов, на парковках в наших дворах будет становиться все больше, мы забудем, что когда-то было иначе. Окружающий нас мир снова станет само собой разумеющимся, а машины из КНР – незыблемой данностью.

К списку новостей